— Лер…

— О! — нарочито удивленно произнесла Лерка, — второе слово за день! Если будет третье, боюсь, бабушкино сердце не выдержит такой радости.

— Прости меня, — Юлька чувствовала боль дочери, и ее разрывало от вины, — я оказалась такой слабой… Но это не извиняет меня! — тут же быстро произнесла она.

— А ты в курсе, что бабушка Таня умерла? — спросила Лерка и пристально посмотрела на мать.

— Что-о?! — ошарашенно переспросила Юлька, и в голове запульсировало.

Лерка смотрела на нее и молчала, потом ухмыльнулась.

— Надо же, не вырубилась. Уже хорошо, может и не придется тебя снова сдавать в психушку.

— Лера! — произнесла Юлька шепотом, — как же так?!

Лерка вдруг утратила всю нахальность и воинственность, и перед Юлькой снова сидела ее Лерка.

— Мама, это было ужасно, — ответила она глухо, — но мы сделали все как надо, Лютик ездил со мной на похороны, я купила букет. Очень красивый! Бабушка лежала там… Будто спала. А потом ее закопали.

— Лерочка, — прошептала Юлька и заплакала. Она протянула руки и Лерка плюхнулась на пол возле ног матери, обхватила ее за талию, уткнулась в грудь и зарыдала тоже. Юлька целовала дочь в волосы, в щеки, в уши, гладила по растрепанным прядям, а потом сползла на пол тоже, и они сидели так, обнявшись очень долго.

Казалось, дом вымер. Мама, которая до этого нервно похаживала по узкому коридору, прислушиваясь к тому, что происходит в детской, тихо ушла в спальню, и даже большие настенные часы в коридоре вроде бы тикали тише. Вдруг дверь приотворилась и в комнату заглянула лохматая собачья морда. Лерка оторвалась от матери и засмеялась.

— Хорошо, что ты выздоровела, а то я уже устала три раза в день гулять с Гавом. А он, между прочим, если его не прогулять, может наделать кучу в коридоре. Проверено!

Гаврила вошел и лег у Юлькиного бедра. Она погладила его по голове и вдруг вспомнила, что все то время, которое она находилась в печальном забытьи, Гаврила был рядом. Он приходил и залезал на кровать, согревая ее своим теплом.

Вернувшись в жизнь, Юлька поняла, что нужно что-то менять. Первым делом она подстриглась. Мама, да и остальные домочадцы, ахнули, когда увидели, что копна русых кудрей исчезла, а им на смену пришли короткие пряди. Новая стрижка невероятно молодила ее, а главное, Юлька почувствовала какую-то нереальную свободу. Она набралась сил и позвонила в школу. Ее звонку были рады, Алла Петровна пыталась выложить все новости за пять минут, но Юлька, вежливо перебив, сообщила, что она увольняется. Сейчас на ее месте была Татьяна Викторовна, завуч, которая, казалось, родилась для этой должности. Конечно, ее не называли новатором, но школа работала, и прошлые происшествия никак не повлияли на ее функционирование. Разве что появилось нововведение — пропускная система. В управлении ее отпустили легко. Теперь оставалось решить проблему с Леркой. Но, проблема разрешилась сама. У Лерки появился ухажер. Максим учился в параллельном классе, но это не помешало ему успокоить агрессию Леркиных одноклассников, а главное, одноклассниц. Рядом со своим защитником Лерка снова расцвела, и, наконец-то, показала, на что она способна в учебе, выиграв первое место в областной олимпиаде по химии и биологии. В свободное от уроков время Лерка совсем не общалась с классом, предпочитая более позитивных и открытых "бэшек". Это с ними она теперь щебетала на школьном дворе.

26

Юлька оглядывалась, невольно сравнивая этот широкий школьный двор с подстриженным газоном, и двор школы, которую она оставила так внезапно. Здесь было красиво, а тот двор был ей милее. Здесь цвели петунии, высаженные неделю назад, там все заполонили одуванчики. Здесь висела табличка, запрещающая выгул собак, там иногда забредали не только собаки, но и свободолюбивые куры. Юлька скучала. Но, она понимала, что не сможет жить и работать там, где пережила столько потерь. Та дверь закрылась, позволяя ей распахнуть следующую.

— Ты как? — Илька заметил перемену в настроении и участливо дотронулся до ее локтя.

— Все хорошо, — кивнула она, и отвернулась, скрывая непрошенную слезу.

Тем временем выпускников и их родителей расставили в аккуратную "коробку", мероприятие началось. Юлька знала поминутно весь ритуал — сначала выступит директор, потом первоклассники почитают стихи, потом выпускники споют песню и выпустят шарики. Потом начнется подношение букетов и фотографирование. Она почти не слушала, что говорят представители администрации, и только смотрела на свою дочь, которая переминалась с ноги на ногу и придерживала короткий подол плиссированной юбки, взлетающей от малейшего ветерка. Туфли все же жали, и Лерка незаметно от остальных снимала то одну туфлю, то другую. Юльке было смешно и жаль ее. Что ж, красота требует жертв.

Когда все закончилось, Лерка, уже слегка прихрамывая, подошла и заявила, что они могут ехать домой, а она задержится, и домой ее привезет Максим. Молодой человек подошел тоже. Юльке нравился этот сероглазый серьезный юноша, он внушал какое-то доверие и от него исходил флер надежности. Ему уже было восемнадцать, и Лерка разболтала, что весь прошедший учебный год он обучался в автошколе. С начала весны он уже свободно ездил по городу, и Лерка частенько отпрашивалась покататься с ним.

— Ну хорошо, — Юлька согласно кивнула, — только не забудь пристегнуться! Максим, — обратилась она к юноше, — я тебя прошу, аккуратно…

— Не волнуйтесь, тетя Юля, — молодой человек махнул длинной новомодной челкой.

Прежде чем уйти, Юлька отозвала Лерку.

— Ну что, классно тебе в новых туфельках? — спросила она ехидно.

— Ой, мам, — Лерка сморщилась, — я сейчас подохну, честное слово! Ноги горят, сняла бы и пошла босиком!

— На уж, — Юлька открыла вместительную сумку, достала сверток и протянула дочери.

Лерка развернула и вскрикнула от радости — внутри лежали любимые растоптанные балетки.

— Мамочка, я тебя обожаю! — Лерка запрыгала на одной ноге, снимая туфель, надела балетку и застонала, закатив глаза.

— Господи, как хорошо! — она переступила, сняла вторую туфлю, надела вторую балетку и, сложив красивые "лодочки" в пакет, протянула его матери. — Спасибо, мамуля! — Лерка потянулась, чмокнула Юльку в щеку.

Всю дорогу Юлька молчала. Она думала о том, какая у нее была насыщенная жизнь, она жила многими целями, и вдруг раз — все закончилось, и она теперь безработная домохозяйка. Где-то наверное с нового года она раздумывала, чем ей заняться и куда пойти работать. Советчиков вокруг было много: мама категорически требовала не придумывать и сидеть дома.

— Мы с папой позаботимся о тебе! — мама напирала даже слишком, но она всегда делала так, когда боялась, что ее не послушают.

Папа предложил поискать связи в мире педагогики и "пристроить" Юльку в какую-нибудь в элитную школу. Лерка звала в свою, хотя школа была не элитная, а самая обычная городская, правда с уклоном. "Влево", как добавляла Лерка. И только Илька не давал советов. Он выслушивал все Юлькины размышления и сомнения, и только говорил, что поддержит любую ее идею, даже самую бредовую.

— Пойду дворником, — говорила Юлька.

— Физический труд на воздухе очень полезен, — поддерживал Илька.

— Или в "Пятерку" продавцом…

— Ну хоть научишься сдачу считать.

— Или заправщиком на автостанцию…

— Не забудь мне делать скидку!

Они смеялись, как в детстве, когда играли в любимую игру "скажи наоборот". Тогда "да" было "нет", а "хочу" это "не хочу", мама была папой, а зима — летом.

— О чем думаешь?

Юлька очнулась, повернулась на Илькин голос. Они почти подъехали, за окнами мелькали знакомые вывески магазинов. Илька припарковался.

— Зайдешь? — Юлька готовая выйти из салона, дотянулась, прихватила пакет с Леркиной обувью.

— Нет, — отрицательно махнул головой Илька, — поеду на работу. И так уже на сорок минут опаздываю.